Комедия в двух актах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Баба Нюся, торговка яблоками, она все время остается на сцене
Ларочка – отдыхающая, 48 лет
Леночка – отдыхающая, 47 лет
Лидочка – отдыхающая, 49 лет
Хуан – красивый мужчина средних лет, отдыхающий
Дама в красном – его жена
Вася – отдыхающий, средних лет
Мужичонка – земляк Васи, неопределенного возраста
Соломон – красавец из Израиля
Сергей - его друг
Отдыхающие санатория
Действие происходит в наши дни.

Аллея перед корпусом загородного санатория. Выходит баба Нюся с ведром яблок.

БАБА НЮСЯ(в зал): О, сколько вас сегодня понаехало-то! Оно и хорошо, торговля пойдет. Вот сейчас устроитесь-то, ихней санаторной диеты покушаете, все ко мне побегёте за витамином. Мои-то яблочки лучшие. Одно к одному! Женщина, попробуйте. Не сумневайтесь, никакой этой вашей химии, чистый продукт. Сама рОстила. Утром яблоньку потрясла, да собрала. Я тута, за углом живу. Меня все знают. Я уж сколько лет здесь торгую! Три главврача сменилося, а я всё здесь. С утра и до вечера, кажний божий день. Им даже сторож не нужен на проходной, я все замечаю. Глаз- алмаз! Вижу, кто подлечиться приехал, а кто заодно гульнуть от семьи-то. Вот вы, мужчина, например... Ой, вихрастенький, глаз горит... Возьмите яблоков, вечером под коньячок хорошо пойдет. Дамочка ваша будет довольна. Ой, засмущалися! Скромный какой, ага... И не таких видали. Вот в прошлом годе приехала фифа, такая вся из себя гордая. Не поздоровается, не поговорит, ни с кем на лавочку не присядет. Неделю так ходит, всё одна. А тут, гляжу, как-то вечером нарядилася, как та актриса в сериале, на танцы пошла. Идет, нос задрала, ни на кого не глядит. А наутро смотрю – а она под ручку с одним отдыхающим, видным таким мужчиной, с усами. И с тех пор куда он, туда и она – в столовую, на процедуры, всё в глаза ему заглядывает, смеётся... Дней десять так погуляли. Как она убивалася, когда он домой уезжал, как над покойником! Такси ждёт, счётчик тикает, а она у него на шее висит, целует... Насилу он ее от себя оторвал. Да... А тут давеча три дамочки новые появились. Не такие уж молодые, конечно, молодые к нам редко ездят, но и не такие прямо больные. Учительницы, говорят. Понятно, что они здесь ищут. А что такого? Женщины свободные, в разводе... Да вот они!
Появляются Леночка, Ларочка и Лидочка. Продолжают начатый разговор.
ЛИДОЧКА: Всякое бывает, девочки! Вот математичка из нашей школы поехала в санаторий одна, а вернулась с новым мужем. Такой положительный мужчина – не пьет, не курит, хорошо зарабатывает, а главное – пылинки с жены снимает. Все «моя Танечка, моя Танечка», будто других женщин на свете нет. А она страшная, как баба Яга, еще и стерва.
ЛАРОЧКА: А... Если стерва, то понятно, стервам всегда везет. А меня вот родители научили быть доброй, теперь всю жизнь мучаюсь
ЛЕНОЧКА: И я! Мы, когда с мужем разводились, он так и сказал: «Добрая ты, Лена, тяжело тебе будет без меня».
ЛИДОЧКА: И все же, не будем терять оптимизма! Другая моя коллега – географичка – совсем даже не стерва, очень порядочная. А тоже с мужем в санатории познакомилась. На танцах...
Вокруг них собирается народ, и они оказываются на санаторной танцплощадке. Играет музыка, вразнобой, как могут, танцуют разновозрастные отдыхающие. Некоторые, предпочитая роль наблюдателей, сидят на лавочке. Там же пристраиваются Леночка, Ларочка и Лидочка. Ее тотчас приглашает на танго ХУАН.
ЛИДОЧКА (танцуя в его объятиях): Вы так хорошо ведете в танго, как настоящий испанец.
ХУАН: А я и есть испанец!
ЛИДОЧКА: Не может быть! Вы так хорошо говорите по-русски.
ХУАН: Ничего удивительного! Я вырос в Советском Союзе. Мои родители были дипломатами. Потом я тоже поступил на дипломатическую службу. Недавно только ее оставил...
ЛИДОЧКА: Как интересно! А ваша жена? Она тоже дипломат?
ХУАН: Была... Она... умерла
ЛИДОЧКА: Что вы говорите... Болела? Давно?
ХУАН (печально): Не будем трогать эту тему.
ЛИДОЧКА: О, простите! Я не хотела сделать вам больно! Давайте знакомиться: Лидия Ивановна, можно просто Лида.
ХУАН: А я Хуан. Хуан Нахерра. Слушайте, может, сбежим отсюда? Погуляем у реки. Вы любите смотреть на звезды?
Ночь. Санаторный парк. По аллее прогуливаются Хуан и Лидочка
ХУАН (показывает звезды): Вот Большая медведица, а вон – Малая... Кассиопея, где два треугольника... А это Млечный путь... «Ночь. Сколько звезд на небе! Как микробов в воздухе». Это сказал поэт Андрей Вознесенский. И не может быть, чтобы из всех этих миллиардов звезд, из бесконечного числа галактик жизнь была только на нашей планете... И среди этой бурлящей жизни, среди восьми миллиардов человек встретились двое – вы и я... (притягивает Лидочку к себе, пытаясь поцеловать).
ЛИДОЧКА (вежливо пытаясь освободиться): А вы... вы верите в инопланетный разум?
ХУАН: А вы?
ЛИДОЧКА: Верю. В детстве я видела сон, никому его еще не рассказывала, но не могу забыть. Будто я с какими-то взрослыми в серебристых скафандрах лечу на космическом корабле. В иллюминаторе видна земля, со всеми ее материками и океанами. Она прекрасна! Мы подлетаем все ближе, видны горы, Великая китайская стена, потом пустыни и леса, потом дороги, города... Мы приземлились на залитой солнцем полянке, такой яркой, что я зажмурилась. Женщина в скафандре помогла мне спуститься по трапу, усадила среди цветов и сказала: «Жди!». И больше я ничего не помню.
ХУАН: А вдруг это не сон, а ваши очень ранние воспоминания? Вдруг вы, действительно, с другой планеты? Вы ведь совсем не похожи на других женщин – такая воздушная, нездешняя, загадочная!
ЛИДОЧКА (смущаясь): Ой, да что вы?
ХУАН: Потупив взор, но воспаряя мыслью,
я брел и брел…
И по тропе времен
металась жизнь моя, желавшая желаний.
Пылила серая дорога, но однажды
увидел я цветущий луг
и розу,
наполненную жизнью, и мерцанием,
и болью.
Ты, розовая женщина, — как роза:
ведь и ее девичье тело обвенчали
с твоим тончайшим запахом разлуки,
с тоской неизречимой по печали.
ЛИДОЧКА: Как красиво! Кто это?
ХУАН: Фредерико Гарсиа Лорка, великий испанский поэт.
ЛИДОЧКА: Никогда не слышала о таком.
ХУАН: Он умер совсем молодым. Его убили в Гражданскую войну в Испании. Тело до сих пор не нашли... А вы любите поэзию?
ЛИДОЧКА: О, да! В юности у меня был альбом, куда я записывала стихи любимых поэтов. И даже участвовала в школьных конкурсах чтецов. А сейчас у меня все больше проза жизни. Ни на что не хватает времени. Проекты уроков, проверка тетрадей, педсоветы, родительские собрания... Не успела проснуться – день кончился... Но как это странно, непостижимо, встретить сегодня человека, который любит и чувствует поэзию так же, как я.
ХУАН: Мне кажется, будто мы знакомы всю жизнь!
ЛИДОЧКА: Да, у нас много общего!
ХУАН: Смешно признаваться в моем возрасте, но я верю в любовь с первого взгляда. А вы?
ЛИДОЧКА: И я!
Теперь она не сопротивляется, когда Хуан хочет ее поцеловать. Целуются.
ХУАН: Становится прохладно, боюсь, что ты простудишься. Пойдем ко мне в номер?
ЛИДОЧКА: Нет-нет, не сегодня! Ты сочтешь меня слишком легкомысленной!
ХУАН: Не сочту!
ЛИДОЧКА: Нет-нет! Завтра! Всё завтра (убегает)
ХУАН (ей вслед): Лидочка, постой! Я провожу!
ЛИДОЧКА (из-за кулис): Не надо! До завтра!
ХУАН: Ну до завтра, так до завтра. Чудная какая... (Уходит в другую сторону)
Утро. Аллея перед санаторием. Баба Нюся уже на посту. Ее замечает Лидочка, которая спешит на процедуры.
ЛИДОЧКА: Доброе утро!
БАБА НЮСЯ: Доброе! Что-то ты какая-то не такая. Не выспалася, что ли?
ЛИДОЧКА: Я вообще не спала.
БАБА НЮСЯ: Что так? Болело что-то?
ЛИДОЧКА: Душа! Но только не болела, а пела. Я, кажется, влюбилась! Всю ночь горела, как в юности, когда впервые поцеловалась с мальчиком Сашей из параллельного класса. Он мне очень нравился! Я сейчас чувствую себя, как тогда - юной неопытной девочкой. Даже не верится, что так бывает. Красивый, молодой, свободный! А сколько всего знает! А как целуется! Я видела, я ему тоже понравилась, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
БАБА НЮСЯ: Тьфу-тьфу (стучит по дереву). Возьми, вон, яблочко, охладися.
ЛИДОЧКА: Спасибо, не хочется. Ни есть, ни пить не могу. Бегу на процедуры, хочу побыстрее все сделать и ждать вечера. (убегает)
БАБА НЮСЯ: Ишь, влюбилася... Смешная, ей-богу. Кака така любовь? Не поговорили, небось, толком, человека не узнала, а влюбилася. За мной Порфиша покойный год ходил, пока я на него посмотрела. А тут – вчера познакомилися, сегодня уже жить без него не может. А с другой стороны, женщина одинокая, необласканная... Много ли ей надо? Кто пригреет, доброе слово скажет, за тем и пойдет от тоски-то. Да... Женщина, не хотите яблочков? Возьмите кило, не пожалеете!
Санаторная поликлиника, отдыхающие сидят в очереди на процедуры. Среди них Хуан и Дама в красном. Они о чем-то оживленно беседуют. Лидочка направляется к Хуану, но он ее не видит. В этот момент раздается голос по радио: Иван Гаврилович, пятнадцатая кабина. Хуан поднимается и уходит)
ЛИДОЧКА (садясь на место Хуана, растерянно вслух): Иван Гаврилович? Так он не испанец?
ДАМА В КРАСНОМ: Простите?
ЛИДОЧКА: Говорю, он не испанец, Иван Гаврилович...
ДАМА В КРАСНОМ: Нет, конечно, он наш, местный, из Кукуево, с рожденья там живет.
ЛИДОЧКА: Как? Он же дипломат
ДАМА В КРАСНОМ: Да какой из него дипломат? Уж сколько лет не может договориться, чтоб зарплату повысили. Он бюджетник, в клубе работает.
ЛИДОЧКА: Откуда вы знаете?
ДАМА В КРАСНОМ: Как не знать? Я его жена.
ЛИДОЧКА: Какая жена?
ДАМА В КРАСНОМ: Законная! 28 лет в браке. Вот, час назад к супругу приехала. Сюрпризом.
ЛИДОЧКА: Женщина, не выдумывайте! Иван Гаврилович - вдовец.
ДАМА В КРАСНОМ: Вдовец? То есть, я умерла?
ЛИДОЧКА (растерянно): Да...
ДАМА В КРАСНОМ: Это Ванька вам сказал? Ах, кобелюга! Ах, сукин сын! За старое взялся? Чуяло мое сердце, чуяло! Ну посмотрит он у меня! (Лидочке) А ты, проститутка, приехала сюда на охоту? Чужих мужей клеить? Потаскуха!
ЛИДОЧКА: Да как вы... как вы смеете? (в слезах убегает)
ДАМА В КРАСНОМ: Я вам всем покажу! Развели тут публичный дом, понимаешь!... (очереди) Граждане, смотрите, что делается! Тут им условия создают для сношений! Я буду жаловаться!
Аллея перед санаторием. Леночка, Ларочка и баба Нюся.
БАБА НЮСЯ: И такой тут скандал эта женщина подняла, насилу успокоили. Разрешили ей с мужем здесь остаться, только чтоб жалобы никуда не писала. Вон, обедать пошли, голубки.
ЛЕНОЧКА: А Лида не завтракала и не обедала.
ЛАРОЧКА: Все это время она плакала у себя в номере
ЛЕНОЧКА: Мы, конечно, пришли ее поддержать и успокоить
ЛАРОЧКА: Но Лидочка совсем пала духом. Она сказала, что никаких романов больше заводить не будет.
ЛЕНОЧКА: И на танцплощадку не пойдет даже для разгрузки после ужина.
БАБА НЮСЯ: Вот страсти-то!
ЛАРОЧКА: Я вам скажу, не для передачи, конечно, что Лида слишком инфантильна. Пора бы снять розовые очки. Мало ли, что мужчина читает стихи и смотрит на звезды. Меня бы такой насторожил. Все эти романтические бредни для прыщавых юношей. Если же ими занимается взрослый мужик, то либо он творческая натура, а значит, эгоист и бабник, либо бездельник, у которого слишком много свободного времени. Прямо, как мой бывший муж. Тоже стихи цитировал и на гитаре играл. «Милая моя, солнышко лесное, где, в каких краях встретишься со мною...». Лапшу на уши вешал.
ЛЕНОЧКА: Но замуж-то ты за него вышла...
ЛАРОЧКА: А сколько мне лет было – восемнадцать! Что я понимала тогда? Он меня еще десять лет поэзией кормил. Не сходя с дивана, преимущественно. Все искал гармонию в жизни, пока я, как вол, пахала. Он на работу устроится – через месяц-два увольняется. Там ему руководство не нравится, здесь -- он руководству. А я с утра в школе, после обеда – репетиторство, вечерами – сетевой маркетинг, косметику продавала. А еще детей поднимала, дом на себе тянула. Да что говорить? Нет, теперь никаких стихов! Мужчина должен хорошо зарабатывать и заботиться о семье.
ЛЕНОЧКА: А любовь?
ЛАРОЧКА: Какая любовь, Лена! Уважение – да, должно быть в семье, а еще достаток. А любовь оставь для дур малолетних. Баб Нюсь, штук пять взвесьте, покраснее. Я, Лен, яблоки в номер отнесу, а потом на танцы, да?
Вечер. Танцплощадка в санаторном парке. Большинство танцует, встав в общий круг. Среди них прыгает Леночка. Ларочка танцует медленный танец с кавалером. На скамейке наблюдает за танцующими Мужичонка. К нему подходит Вася в шортах, майке-алкоголичке и шлепанцах.
ВАСЯ: Здорово, земляк! Хочешь, анекдот расскажу? Слышь, это, Иван-царевич просыпается, значит, с бодуна, поворачивается к жене: «Василисушка, дай десятку на пиво». А она ему, слышь: «Фиг тебе!». Это царю, значит. А он ей: «Как была жабой, жабой и осталась». (Хохочет). Это, слышь, Василиска-то раньше лягухой была, потом уже царевной стала. А он ей: «Как была, говорит, жабой, жабой и осталась»!
МУЖИЧОНКА (льстиво): Смешно!
ВАСЯ: Чего сидим? Двигаться надо после ужина, вес сбрасывать. Тыц-пыц, тыц-пыц (вертит задом, изображая танец).
МУЖИЧОНКА: Да как-то... Пусть молодежь танцует, а я полюбуюсь.
ВАСЯ: Ты это зря. Движение – жизнь. Может, это, по пятьдесят грамм для куражу?
МУЖИЧОНКА: Ну... можно, если угощаете.
ВАСЯ: У нас с собой было! (достает из кармана шортов фляжку, делает из нее глоток, передает Мужичонке). Слышь, а моя Ларисочка тут была, такая... фигуристая, с грудью...
МУЖИЧОНКА: Это, с которой вы за одним столом в столовой сидите? Так вон она, танцует.
ВАСЯ: Оба-на! Соперник у меня объявился? Накося-выкуси! (делает еще глоток из фляжки, направляется к танцующим).
Вася перехватывает Ларочку у ее партнера, танцует.
ВАСЯ (Ларочке): А я, это, искал вас после обеда. Хотел на пляж позвать. Все пошли, а вы нет. Что это вы от коллектива отбиваетесь?
ЛАРОЧКА (сухо): Были дела.
ВАСЯ: Какие могут быть на отдыхе дела? И что вы всегда такая важная? Может, пятьдесят грамм для куражу?
ЛАРОЧКА: Спасибо. Я не пью.
ВАСЯ: Что так? Больная? Шучу (хохочет)
ЛАРОЧКА: Не хочу танцевать! (бросает Васю, отходит в сторону). Как он меня раздражает, этот Вася! Прицепился же, как банный лист! Уже неделю нигде проходу не дает – ни в столовой, ни в поликлинике, ни на пляже, ни здесь вот... «Ларисочка, вы не женщина, вы булочка с маком!». Сволочь, еще на вес намекает! Сам-то, конечно, эталон красоты и обаяния. Главное, ведет себя так, будто мы с ним пара. Конечно, с кем приличным я могу познакомиться, когда этот жлоб хвостом вьется? Нормальных слов не понимает. Но я могу и по-другому разговаривать!
ВАСЯ (подходя к ней): Ларисочка, не хотите танцевать, пошли погуляем.
ЛАРОЧКА: Слышь, жлоб, достал уже! Что прицепился, видеть тебя не могу! Ты в зеркале себя видел? Отвали от меня! (Со злостью плюхается на скамейку рядом с Мужичонкой)
Вася обалдело смотрит на нее, поворачивается и уходит с танцплощадки.
МУЖИЧОНКА (Ларисе): Лихо вы! Слышал бы кто-нибудь из его подчиненных.
ЛАРОЧКА: Каких подчиненных? Коз, коров, овец, кого он еще там пасет, в своей деревне?
МУЖИЧОНКА: Вы что? Это на отдыхе он расслабился, когда рядом знакомых нет. У нас в Рыбинске он очень уважаемый человек, крутой бизнесмен, депутат райсовета. У него строительная компания, транспортная, сеть магазинов по району, еще и стоматологическая клиника. Не в столичных, конечно, масштабах, но все таки... Каждый год в другой стране отдыхает. В прошлом – вообще в Африку на сафари ездил. Я даже удивился, когда его здесь встретил. Но, говорит, подлечиться надо.
ЛАРОЧКА: Правда, что ли? С ума сойти! Никогда бы не сказала... А семья у него есть?
МУЖИЧОНКА: Развелся два года назад. Жена с детьми во Францию укатила на ПМЖ, замуж там вышла...
ЛАРОЧКА: Дура!
МУЖИЧОНКА: Кто?
ЛАРОЧКА: Я! Что мне стоило хоть раз с ним нормально поговорить? О жизни расспросить, то да сё... Может, он и не пошляк совсем. Может, у него и жлобство напускное, потому что душа очень ранимая. Так бывает, это защита. Представляю, что он сейчас чувствует, бедняга! Завтра же надо извиниться, непременно подойти и извиниться! (Уходит, не попрощавшись с Мужичонкой).
МУЖИЧОНКА: И это правильно. Не надо ни с кем ссориться. Особенно, с большими людьми. (Уходит).
Музыка заканчивается, Нард расходится с танцплощадки.
Утро. Площадка перед корпусом. Баба Нюся со своими яблоками.
БАБА НЮСЯ: А вот кому яблочки? Только что с дерева! Наливные, светятся. У нас сегодня скидки!
(Появляется Ларочка)
ЛАРОЧКА: Доброе утро, баб Нюсь! Вы давно здесь?
БАБА НЮСЯ: Может, с полчаса...
ЛАРОЧКА: Васю не видели? Ну такого... в майке все время ходит.
БАБА НЮСЯ: Василия Владимировича, что ль? Да знаю я его, видела.
ЛАРОЧКА: Куда он пошел?
БАБА НЮСЯ: Так он это... уехал. С полчаса уже.
ЛАРОЧКА: Как? Куда?
БАБА НЮСЯ: Да это... домой. С чемоданом. За ним машина пришла такая большая, белая, с шофером. Василий Владимирович яблок купил три кило. Говорит: вкусные у тебя яблочки, баба Нюся, буду кушать и вспоминать. Попрощался, сел в машину и укатил... Эй, ты что это?
ЛАРОЧКА (едва сдерживая слезы): Ничего. Плохо себя чувствую. Пойду полежу.
БАБА НЮСЯ (ей вслед): А то к врачу загляни!
Появляется Леночка, которая в одиночестве делает пробежку
ЛЕНОЧКА: Доброе утро, Анна Петровна!
БАБА НЮСЯ: Доброе! Только что подружка твоя ушла.
ЛЕНОЧКА: Я ее встретила. Страдать пошла в номер. Одна страдает, другая страдает, только у меня все хорошо. Да я просто скрываю свои чувства, их демонстрировать – моветон.
БАБА НЮСЯ: Что?
ЛЕНОЧКА: Дурной вкус. Неприлично демонстрировать что у тебя на душе.
БАБА НЮСЯ: Это кто сказал?
ЛЕНОЧКА: Ну... это знают все интеллигентные люди. Вот вы же, например, не сидите тут и не плачете, что ведра тяжело таскать.
БАБА НЮСЯ: Да я привыкшая...
ЛЕНОЧКА: А девочки мои простоваты. Но с кем мне здесь еще общаться? Согласитесь, я же интереснее, чем каждая из них. Стройнее, подтянутее, миловиднее... умнее... Я в юности была красивее всех моих подруг. Замуж, как они, не спешила за абы кого. По дуракам слёзы не лила. Искала достойного человека.
БАБА НЮСЯ: Нашла?
ЛЕНОЧКА: Да. Доцента с кафедры физики. Он очень красиво за мной ухаживал. Подружки уже родить успели и развестись, а мы только расписались. И дочь я родила не по залёту, как некоторые, а через два года законного брака.
БАБА НЮСЯ: А чего разошлися-то? Пил?
ЛЕНОЧКА: Да вы что? Я ж говорю, интеллигентный человек. Но он оказался большим эгоистом и слишком неразборчивым в знакомствах.
БАБА НЮСЯ: Это как?
ЛЕНОЧКА: Ну... друзья у него были такие... Один слесарь-сантехник, другой плиточник... Я, конечно, уважаю любой труд, но это люди не нашего круга. Сто раз ему говорила. А он: «Не вмешивайся! Я с ними с первого класса!». Приглашал их на все дни рождения, праздники, мне было неудобно перед другими гостями...
БАБА НЮСЯ: И что? Из-за этого развелися?
ЛЕНОЧКА: Из-за этого тоже. Он считал, что я слишком его контролирую, все время воспитываю. А что мне оставалось делать, если он неправильно говорил, клал локти на стол во время еды, дочь баловал... Еще зубную пасту из тюбика выжимал не снизу, как положено, а из середины. И носки бросал под кровать. И книжку в туалете все время оставлял. Я что, должна была молчать?
БАБА НЮСЯ: И сколько ж он терпел, болезный?
ЛЕНОЧКА: Это я терпела! А потом он завел любовницу. И ладно бы ассистентку с кафедры, там такая симпатичная девушка была, Вера, я бы поняла, если б он меня на нее променял. Так нет, ему унизить меня надо было. Нашел себе бухгалтершу со средним образованием и старше его. Вы не представляете, что я пережила, когда он к ней уходил.
БАБА НЮСЯ: Да, беда-беда. И что ж, у тебя больше не было никого?
ЛЕНОЧКА: Серьезных отношений не было. Я, конечно, не против. Но где найти достойного мужчину? Интеллигентного и воспитанного, заботливого, со статусом, с хорошим вкусом, приличным заработком. Я таких давно не встречала. Перевелись они у нас, вымерли, как динозавры. Разве что за границей остались, но туда на учительскую зарплату не наездишься.
БАБА НЮСЯ: Это да...
ЛЕНОЧКА: Ладно, я тут с вами заболталась, побежала дальше.
БАБА НЮСЯ: Давай! (подхватывает ведро, идет в другую сторону): Яблочки! Кому яблочки?
Леночка бежит, спотыкается и падает.
ЛЕНОЧКА: Черт!
На аллее появляется Соломон. Видит Леночку, бросается к ней
СОЛОМОН (помогая Леночке подняться): Маккара, гэвЭрет? What happened, mam?
ЛЕНОЧКА (обалдело): Ду ю спик инглиш?
СОЛОМОН: Yes, a little. Can I help you?
ЛЕНОЧКА: Кажется, ногу подвернула. Э-э, фут... лэг (показывает ему ногу).
СОЛОМОН (ощупывает ногу): Does it hurt here?
ЛЕНОЧКА: Да, я отсюда, из второго корпуса. Э-э вот из ё нэйм?
СОЛОМОН: Solomon. You need to see a doctor!
ЛЕНОЧКА: Вы доктор? Очень приятно, а я учительница. Елена.
СОЛОМОН: Ани ло мэвИн! I don’t understand. (Зовет). Сергей! Сергей! Бо ле по!
(Появляется Сергей)
СОЛОМОН: ИзрУ! Ани ло мэдабэр русит!
СЕРГЕЙ (Леночке): Доброе утро! Можете идти?
Леночка пробует идти, морщится от боли.
СЕРГЕЙ: Мы с другом вас проводим до корпуса.
ЛЕНОЧКА: Да, пожалуйста. А откуда ваш друг?
СЕРГЕЙ: Из Израиля. Вам в ту сторону? (Уходят).
Аллея перед санаторным корпусом. Леночка, Лидочка и Ларочка
ЛЕНОЧКА: Девочки, сразу видно, что Соломон не из наших. Такой импозантный, ухоженный, парфюм такой у него... А какой взгляд! Бархатный! Я готова ему отдаться!
ЛАРОЧКА: Так и отдайся! Не повторяй моей ошибки.
ЛИДОЧКА: Сперва нужно узнать, нет ли с ним случайно покойной жены.
ЛЕНОЧКА: Здесь жены точно нет. Он с другом приехал. С Сергеем.
ЛАРОЧКА: Он не гей, случайно?
ЛЕНОЧКА: Не похож, вроде. Хотя... кто их теперь разберет? Во всяком случае, они пригласили меня вечером на шампанское. К Соломону в номер.
ЛАРОЧКА: И ты пойдешь одна? В номер к двум незнакомым мужикам?
ЛИДОЧКА: Это очень опрометчиво с твой стороны, Лена. Ни один насильник на насильника не похож. Вспомни Чикатило – педагог, примерный семьянин, а сколько там на его совести душ?
ЛЕНОЧКА: Ну ты загнула! Еще Джека-потрошителя вспомни.
ЛАРОЧКА: Лидочка права. Лучше перестраховаться.
ЛЕНОЧКА: Так что, не ходить, что ли?
ЛАРОЧКА: Ну почему же. Возьми для страховки нас. Пойдем, Лидочка?
ЛИДОЧКА: Если это надо для безопасности Лены, то конечно!
ЛЕНОЧКА: Я не вижу в этом особого смысла, но если вы так настаиваете, то пойдем. Только уговор: вы уходите вместе с Сергеем, а я остаюсь.
ЛИДОЧКА: Ну ты же языка не знаешь!
ЛЕНОЧКА: Я же не разговаривать с ним собираюсь!
Уходят, оживленно о чем-то беседуя.

АКТ ВТОРОЙ
Вечер. Танцплощадка. Кто-то танцует, кто-то сидит на лавочках. Появляется Триада «Л» в полном параде. Леночка, Лидочка и Ларочка устраивают дефиле в вечерних туалетах. Все смотрят на них: мужчины восхищенно, женщины с нескрываемой завистью. Троица гордо проходит между отдыхающими и растворяется в темноте.

Этот же вечер. Номер Соломона. Играет музыка, компания выпивает. Сергей безучастно уткнулся в свой мобильник. Женщины оживленно беседуют между собой, смеются. Соломон попеременно танцует то с одной, то с другой, то с третьей, каждой что-то шепчет на ушко, целует ручки. Сергей наконец отрывается от гаджета.
СЕРГЕЙ: Ну все, девчонки, половина первого. Завтра рано вставать. Думаю, пора расходиться. Кэн, Соломон?
СОЛОМОН: Ани ло мэвИн!
СЕРГЕЙ: Ну и хорошо, что не понимаешь. Давайте, девочки, прощаемся.
ЛИДОЧКА (с нескрываемым сожалением). Да-да, пора! Спасибо за прекрасный вечер. Спасибо, Сергей! Сэнк ю, Соломон! Ту томорроу!
ЛАРОЧКА: Как там на иврите? Лэ...
СОЛОМОН: Лэ итраот!
ЛАРОЧКА: Да-да! (целует его в щеку, они с Лидочкой уходят)
ЛЕНОЧКА (не двигаясь с места): Спокойной ночи, Сергей!
СЕРГЕЙ (протягивает ей руку): Идемте, Лена. Соломону действительно надо выспаться. У него завтра в полшестого утра очень важные переговоры с Голливудом.
ЛЕНОЧКА: С Голливудом? А кто он?
СЕРГЕЙ: Известный израильский актер. Идемте же.
ЛЕНОЧКА: С ума сойти! До завтра, Соломон! Ту томорроу!
СОЛОМОН: Бай-бай!

Уходят. Соломон остается в номере один. Наливает себе еще коньяка и обнаруживает на столе чужой мобильный телефон. Что-то звякает под столом. Он наклоняется и находит еще один мобильник. С удивлениемрассматривает. Стук в дверь, появляется Ларочка

ЛАРОЧКА: Сорри, Соломон! Я мобильник забыла. Э-э-э... гаджет...
СОЛОМОН: О, come on! Let’s have a drink! (наливает коньяк Ларочке)
ЛАРОЧКА: Соломон, я хочу выпить за вас. Фор ю! Неважно, что мы говорим на разных языках. Я нравлюсь вам, вы нравитесь мне. Давайте выпьем на брудершафт (подходит к нему, берет его под руку).
Стук в дверь.
СОЛОМОН: Сome on!
ЛЕНОЧКА (заходя): Соломон, ай фогот май телефон хиа... (замечает Лидочку, меняется в лице)
СОЛОМОН: O, Elena! Would you like cognac? Whiskey? Wine?
(Лезет в бар доставать бутылки)
ЛЕНОЧКА (шепотом Ларочке): А ничего, что это я его нашла?
ЛАРОЧКА (шепотом) Но не приватизировала!
ЛЕНОЧКА: Не пытайся перейти мне дорогу! Ты видела, как он на меня смотрел?
ЛАРОЧКА: Ошибаешься, дорогая! Это на меня он смотрел!
(Соломон наливает Леночке)
СОЛОМОН: Чин-чин!
(Они выпивают, в дверях показывается Лидочка)
ЛИДОЧКА(в зал): Была – не была. Может, Леночка обидится, но я не хочу упускать шанс. Как он на меня смотрел! Аж мурашки по коже. Сегодня останусь с ним, а там будь, что будет. (в дверь) Соломон, извините, у вас открыто! Я случайно оставила здесь мобильный... (замечает подруг, замолкает)
СОЛОМОН: Сome on!
ЛИДОЧКА: Нет-нет... Я только забрать... Май мобайл фон...
Подходит к окну, забирает свой мобильник из-за шторы. Уходит, громко хлопнув дверью.
СОЛОМОН (берет со стола еще два телефона, показывает женщинам). О, you left them on purpose? Э-э-э intentionally… э-э-э спешиально, yes? Wich one is whose?
Леночка и Ларочка молча забирают свои телефоны, уходят. Соломон усмехается.
Вечер. Танцплощадка. Танцуют в кругу и парами. Соломон вальсирует с красивой женщиной. Сергей не танцует. Баба Нюся приносит ведро с яблоками.
БАБА НЮСЯ: Вот так подружки и поссорилися. И потом, до самого отъезда ходили буки-буками, друг с дружкой даже не здоровалися. И на танцы перестали ходить. А Соломон, вишь, каждый вечер пляшет. И каждый раз с другой.
СЕРГЕЙ: И каждой кажется, что нравится ему именно она.
БАБА НЮСЯ: Да, женщины – они такие... всякой хочется, чтоб ее любили. Мужчина, купите яблочков!
Занавес
Кишинев, 2024